Ах, ничего, что всегда, как известно,
Наша судьба – то гульба, то пальба…
Не оставляйте стараний, маэстро,
Не убирайте ладони со лба.
Булат Окуджава
Ирина Маслова – общественный деятель и руководитель проектов Фонда профилактических программ социально значимых заболеваний «Астарта». Фонд занимается профилактикой ВИЧ-инфекции и поддержкой ВИЧ-инфицированных людей.
В апреле 2020 года организовала собственными силами мемориал памяти медикам, погибшим от коронавируса. «Стена памяти» расположена на Малой Садовой улице, напротив комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга.
Жертвы войны
Было понятно, что наши врачи инфекционисты могут стать первыми жертвами этого вируса. Самая огромная ошибка – никто никому ничего не объяснял. А с людьми надо разговаривать.
Никто сейчас уже не делит погибших на фронте или в тылу, или умерших от голода в блокадном Ленинграде – это жертвы войны. И сегодня такой же расклад. У этой войны тоже немало жертв. Было понятно, что попытаются замять информацию о количестве умерших медиков, и врачи создали «список памяти».
Немой укор
На тот момент, когда мы начали вешать портреты, смертность по Питеру составляла 27 человек, из них 9 медиков. Я умею считать, меня научили в первом классе. Одна треть – медики. Значит что-то совсем неправильно. И стало понятно, что Стену памяти надо делать именно на Малой Садовой, напротив комитета по здравоохранению. Пусть это будет им немым укором. Никакой громкой акции с пикетами, просто дань памяти… Понятно, что люди это поддерживают, но вот здесь, прилюдно, я это буду делать одна… ну, чтобы больше никого ни в чем не обвинили.
Когда я пришла развешивать первые портреты, у меня был жуткий страх. Я пригласила своего знакомого журналиста, написала депутату из заксобрания, попросила, чтобы он пришел, и позвонила адвокату. Открытость и общение с журналистами, огласка – единственное, что поможет сохранить Стену памяти. Надеюсь, что ремонт здания закончат нескоро и строительный забор, на котором висят портреты, еще постоит.
Кого читать
Не читаю ширпотреб про Covid-19. Смотрю и слушаю Михаила Фаворова, это вирусолог, инфекционист из СССР, который работал в Средней Азии и в CDC (Центры по контролю и профилактике заболеваний США). Он дает правильные прогнозы, он объясняет. Мало быть хорошим ученым. Редкий талант – донести до людей информацию в понятном виде. Если тот, кто отвечает за жизнь и здоровье своих граждан, не электората, а граждан, получает достоверную информацию, он и действовать будет адекватно. А когда все боятся за свои места и за свои портфельчики, получается то, что мы имеем сегодня.
Время профессионалов и доступной информации
Когда развернули госпиталь в Ленэкспо, сразу стало понятно, что это концлагерь. Это не инфекционное отделение. Есть ведь пример инфекционного стационара – больница Боткина. На самом деле, сейчас это самое безопасное место, потому что там боксовая система и потому что они знают, что такое инфекция. Сейчас настал момент, когда надо привлекать ПРОФЕССИОНАЛОВ и делать информацию доступной. По московским больницам еще можно что-то понять, заглянув на их фейсбучные страницы, но, что творится в питерских стационарах, мы не представляем. Информация закрыта совсем. Если врачи, работающие в Питере с ковидом, два раза в сутки заполняют некие статистические бумаги и отправляют их условно «наверх», значит какая-то более-менее объективная информация, есть. Почему она недоступна? Люди ведь не носят маски и перчатки и считают, что все это ерунда, ровно потому, что нет доступной и понятной информации.
Если эта стена будет пополняться, лечить нас будет некому
Честнее будет сознаться, что у нас, правда, война, но тогда надо и оружием обеспечить. Нельзя же бросать людей на танки с саперной лопаткой. Очень хотелось бы, чтобы принимались адекватные решения. Люди – это не мусор, это самое ценное. Когда я узнала, сколько в больнице Боткина лежит врачей, я поняла, что беда пришла. А о беде надо говорить. И еще – если эта стена будет пополняться, лечить нас будет некому! Я прихожу сюда раз в три-четыре дня, приношу новые портреты. Я их провожаю, каждого, как своего родного человека… Это надо нам, живым. Тем, кто умер, уже не надо. Если памяти у нас не будет, этот город перестанет жить!
