Вон какая-то женщина плачет – очень падают слезы в цене,
и какой-то задумчивый мальчик днем и ночью идет по войне.
Булат Окуджава
Мое поколение семидесятых – неужто последнее, кого будоражит слово ВОЙНА…?! Или мы понимаем это слово как-то иначе. В наших семьях были те, кто пережил и кто видел. Наши бабушки и деды на каком-то невербальном уровне передали нам кусочек той войны. Они не говорили, они молчали о войне. Сколько было в том молчании…!
Неужто мы последние, кто помнит наизусть военные песни, красота и сила которых не столько в высокой поэзии или хорошей музыке, сколько в безоглядной искренности. В песнях о безбожной войне столько Бога. Наше поколение еще помнит.
Впервые за 75 лет День Победы прошел без парада. Сегодня у нас все иначе, мы сегодня в Сети. Сеть показывала и пела, читала и танцевала на тему войны и победы… Каждый театр по зову долга или по велению сердца сказал о войне.
А еще в Сети был «Военный альбом Александринцев» – спецпроект Александринского театра к 75-летию Великой Победы. Автор и ведущий заслуженный деятель искусств, доктор искусствоведения Александр Анатольевич Чепуров. Он сам и артисты Александринского театра читали фрагменты воспоминаний военных лет Николая Черкасова, Александра Борисова, Веры Мичуриной-Самойловой. Речь шла об эвакуации в Новосибирск, о работе в помещении театра «Красный факел» и на местном радио, о фронтовых бригадах Александринцев и их приезде в блокадный Ленинград. Чепуров просто листал альбом, подаренный «Красным факелом» Александринке. Листал с большим почтением, и оживали события страшных лет, судьбы и ушедшая навсегда эпоха великих людей того театра.
Из воспоминаний Веры Аркадьевны Мичуриной-Самойловой
Пожар декорационных складов.
Памятна мне одна незабываемая ночь в ноябре 1941 года.
Во дворе дома на улице Зодчего Росси, в котором я живу, находился большой декорационный сарай, где хранились декорации наших спектаклей работы Головина, Коровина, Бенуа, Кустодиева, Дмитриева. В эту страшную морозную ночь немцы бросали в наш район множество зажигательных бомб. Наш декорационный склад вспыхнул в одно мгновение. Языки пламени лизали стены соседних зданий, Люди в панике выносили какие-то тюки своих вещей на двор.
Я в одном платье, несмотря на страшный мороз, выбежала во двор. Горит – вся моя жизнь! Горит гордость нашего театра!
Спасите! – вырвался у меня отчаянный крик.
За мной бежали какие-то люди и тоже что-то кричали. Во мне была только одна мысль: горит неповторимое, горит что-то страшно родное и близкое, казалось, что горят живые люди. С помощью наших бойцов МПВО и учеников хореографического училища удалось прекратить пожар, но декорации погибли безвозвратно. Под утро все утихло, и только в глазах, как страшный кошмар, стоял обугленный остов огромного сарая.
Но какая радость охватила меня, когда на следующий день, придя в театр, я узнала, что Головинский «Маскарад» уцелел – перед эвакуацией театра его декорации положили в сейф под сценой, и благодаря этому он избежал общей участи.
У меня было такое состояние, как если бы мне сказали, что близкий мне человек, которого я считала погибшим, на самом деле оказался жив. «Маскарад» жив!
Они пережили войну. И ушли по одному, кто раньше, кто поздней. Их нет, но осталась память, мимо которой не пройти. Остался «Военный альбом Александринцев». Не будь карантина, получилось ли сказать о нем на весь мир?! Сказать вот так: трепетно, больно, как говорят о своих ушедших…
Это Божеский подарок. Подарок от сердца, несущий высший смысл.
Александринка, спасибо за память!