Как у Триера
Конечно, это ужасно – узнавать о заболевших и умерших от коронавируса. Просыпаться – и сразу невольно брать смартфон, вбивать в поиске: «Ковид Петербург новости». Беспокойно думать о том, в какой финансовой яме из-за карантина можешь оказаться ты сам и твои близкие. Ощущаешь себя героем фильма Ларса фон Триера «Меланхолия», только очень растянутого во времени. Как будто какое-то опасное небесное тело движется к Земле, но не так быстро, как у Триера.
Беспрецедентная ситуация
Но если коронавирус не коснулся тебя, то сидеть в самоизоляции очень интересно. Это ведь беспрецедентная ситуация. Когда еще было такое, чтобы были закрыты все театры, а для меня как театрального критика, привыкшего ходить в театр как минимум дважды в неделю (а порой приходилось ходить каждый день – много дней подряд), это обостряет выпадение из привычного ритма жизни. Закрыты музеи, а ведь такого в нашем городе не было с войны (для меня, человека 1988 г. р., – со времен почти легендарных). Закрыты школы, детские сады и ВУЗы, обучение перевелось в режим онлайн, что в моем случае опять-таки интересно: я ведь и учусь в магистратуре, и сам преподаю в двух ВУЗах. Учусь и учу, и все сидя перед экраном.
Остановиться и подумать
Лично для меня этот карантин стал очень полезным и даже благодатным временем. Прежде всего, я остановился и с ужасом подумал, в какой спешке я жил, сколько ненужных событий забирали мое время и мои силы. Зачем лишний раз, как говорит один мой друг, «перемещать свое тело в пространстве»? Действительно полезное и приятное отделилось от наносного.
Радости бытия
Каждый день выхожу на улицу кормить ворон, особенно одну – с покалеченным крылом. Она меня знает, узнает и сразу прыгает за едой. Иногда хожу в лесочек недалеко от дома и слушаю птичье пение. Раньше не было возможности так всмотреться в природу, которая меня окружает.
Наслажденья для ума и сердца
Каждый вечер смотрю по фильму: пересматриваю любимую классику (Феллини, Бергман, черно-белый Голливуд, особенно радуют фильмы с участием Бетт Дэвис) или же восполняю пробелы. Есть фильмы Параджанова, Брессона, Гринуэя, Кубрика, которые я еще не видел и которые хочу посмотреть. Благодаря карантину я наконец-то посмотрел все фильмы, снятые Мартином Мак Донахом. И еще из главных плюсов карантина: я наконец-то могу позволить себе неспешное чтение, лежа на диване, попивая чай. Неспешное вдумчивое чтение, возвращающее этому процессу смысл. Сейчас наконец-то руки дошли до того, что именно хочется прочесть, без видимой прагматичной пользы. Например, читаю роман «Щегол» Донны Тарт.
Невозможное возможно
Еще один плюс карантина в том, что многие российские и зарубежные театры достают из своих закромов и выкладывают в интернет видеозаписи спектаклей, которых до этого не было в сети, проводят трансляции. Я каждый день скачиваю что-то, стремительно пополняя свой видеоархив и забивая память своего ноутбука. Но пока посмотрел не так уж много. Спектакль берлинского театра Шаубюне «Вакханки» режиссера Клауса Михаэля Грюбера, это грандиозное действо! Еще посмотрел – послушал «Травиату», поставленную Робертом Уилсоном в Пермском театре оперы и балета. Его же «Сказки Лафонтена» в Комеди Франсе… Но, честно говоря, театр на экране дается мне с большим трудом. Когда я как эксперт того или иного фестиваля, отбирая спектакли, должен был смотреть десятки или даже сотни записей, это всегда было мучительно.
Спектакль на пленке всегда мертв
Я считаю себя только тогда причастным спектаклю, когда вижу и слышу его вживую. Я непосредственно включен в действие, чувствую его энергию. В телезаписи можно обмануться операторской работой, неожиданно крупными актерскими планами. А я всегда чувствую спектакль энергетически. К тому же для меня спектакль – часть ритуала, в который входит: одеться, двинуться из дома, забежать куда-нибудь выпить кофе перед спектаклем, а в театре – оказаться среди людей. Каким бы великим ни был спектакль и как бы хорошо он ни был снят, но на пленке он всегда мертв: он не создается ради тебя и других зрителей, пришедших сегодня, и не рассыпается в прах, когда вы уходите из театра. Я знаю, что такое понимание театра уже уходит, но ничего не могу с собой поделать. И подобно тому, как я не смогу уже увидеть спектакли давно умерших режиссеров (Всеволода Мейерхольда и Евгения Вахтангова, Георгия Товстоногова и Анатолия Эфроса), так я и не могу сказать, что УВИДЕЛ пусть и современный спектакль, если смотрел через экран. Скорее увидел запечатленную материальную среду этого спектакля, получил о нем представление. Не более.
Что будет с ТЕАТРОМ
Когда-нибудь, но карантин кончится, и мы вернемся в театр. Заменится ли живой спектакль виртуальным? Думаю, нет. Наверное, театр трансформируется: будет полнее использовать технические возможности, заигрывать с виртуальной формой; но мне кажется, что главный урок, который он получит, как раз в том, что спектакль – это здесь и сейчас. Подобно тому, как каждый день карантина усиливает мое желание сходить в Эрмитаж и Русский музей, чтобы вновь увидеть любимую живопись, так и с театром: мы только больше поймем его ценность как живого действа и задумаемся о его основах. Как там было в Древней Греции, где возник театр? Все вместе, всем полисом – смотрим на актера, играющего роль. Соучаствуем.
Когда все вернется
Мне очень интересна режиссура Алексея Янковского. Я пожалел, что не успел посмотреть до карантина его спектакль по роману «Анна Каренина» в театре «Мастерская» под руководством Григория Козлова. Как закончится карантин, обязательно пойду на эту премьеру.
И, наверное, я бы пересмотрел спектакль Янковского «Сивилла» в театре «Особняк». Это моноспектакль актрисы Кристины Скварек. Очень люблю эту работу.
Фото Ольги Власовой