Я всегда относилась к артистам балета с особым трепетом. В моем представлении, это нечто неземное, очень хрупкое и ранимое, спустившееся к нам с небес на землю, чтобы дарить красоту миру. Движения балерин настолько воздушны и гармоничны, что кажется – они парят над сценой. И нам, зрителям, сложно представить каким невероятным трудом достигается эта легкость.
Недавно мне довелось познакомиться с известной балериной, исполнительницей главных партий в Кировском (ныне Мариинском) театре Валентиной Ганибаловой.
Валентина Михайловна пригласила меня к себе домой.
Когда я перешагнула порог ее квартиры, то оказалась в каком-то другом измерении, время словно замерло на мгновение. На стенах – великолепные по красоте картины, на которых изображена необычайной красоты балерина Валентина Ганибалова.
«У меня большая коллекция картин, мне дарили мои поклонники, многие картины остались от моего мужа – Саввы Ямщикова», – поймав мой изумленный взгляд, пояснила Валентина Михайловна. И, помолчав, добавила:
«Скоро все это переедет в Пушкинские горы, в музей Саввы Ямщикова.
Будет там и моя балетная комната».
Вам не жалко будет расставаться с картинами,
ведь каждая из них имеет свою историю?
Переедут не все картины, а лишь некоторые, которые связаны с именем Саввы.
Конечно, я могу рассказать про каждое из полотен. Например, этот мой портрет принадлежит кисти одной талантливой художницы и актрисы Карины Моритц, она умерла в Париже, когда ей было 40 лет. Карина была очень хороша собой.
А вот на этом полотне изображена я со своей ученицей. Ее автор художник Рахманов.
Картина попала ко мне совсем недавно и совершенно случайно.
У меня был поклонник финн, который заказал этому художнику нарисовать мой портрет.
Потом каким-то образом картина оказалась у его родственника в Санкт-Петербурге. И вот однажды мне позвонили по телефону и сообщили, что продают картину. Я попросила своего друга связаться с этим человеком и выкупить ее. В результате мне ее подарили. Интеллигентный человек не захотел брать деньги, когда узнал, что картину выкупаю я сама.
Валентина Михайловна, Вы чудесно разбираетесь в живописи, это всегда было Вашим увлечением?
Балетная профессия и живопись взаимосвязаны, к тому же Савва Васильевич был искусствоведом. Первый год нашей совместной жизни я называю, как у Максима Горького «мои университеты». Благодаря мужу мы ездили на выставки, которые проходили в разных городах. Для меня все это было очень интересно.
А вот на этой маленькой фотографии запечатлена я с Элизабет Тейлор – продолжила экскурсию по квартире Валентина Михайловна.
Мы познакомились на съемках фильма «Синяя птица». С советскими артистами тогда снимались звезды Голливуда. У меня была роль Воды.
Первоначально на эту роль пригласили Майю Плисецкую, но она по каким-то причинам отказалась и тогда предложили мне. Мы с Элизабет подружились. Я приходила к ней в гости в гостиницу «Ленинград», а она ко мне в «Асторию», где я жила два года, пока не получила квартиру. Несколько раз она была на моих спектаклях в «Кировском».
Зайдя в одну из комнат, я увидела огромное во всю стену зеркало и станок для занятий.
Хозяйка квартиры каждое утро занимается, чтобы поддерживать форму.
Показала мне Валентина Михайловна и многочисленные балетные пачки, которые она бережно хранит.
Валентина Михайловна, а Вы мечтали стать балериной?
В жизни есть случайности, которые совпадают с твоей судьбой, вот и все.
Я послевоенный ребенок – родилась в Ташкенте в 1948 году. Как я могла мечтать стать балериной, если телевизора тогда не было, да и я в театре я ни разу не была.
В нашем дворе жила педагог, которая преподавала в хореографическом училище, она, присмотревшись ко мне, посоветовала моей маме отдать меня туда учиться.
А как Вы попали в Кировский театр?
В Ташкенте случилось сильное землетрясение. В то время я только окончила училище и устроилась по распределению в театр. Вот наш весь театр и эвакуировали в Ленинград.
В Кировском театре мы давали спектакли, и меня увидела Наталья Михайловна Дудинская (от авт.: советская и российская балерина, педагог, народная артистка СССР, лауреат четырех Сталинских премий II степени, кавалер ордена Ленина) и сказала, что я должна пойти учиться в Вагановское училище в ее класс усовершенствования. Через год, по окончанию курса, я танцевала главную партию в балете «Пахита». В результате меня пригласили работать в Кировский театр.
Но я вернулась в Ташкент, так как я предпочитала исполнять главные партии, а не стоять в кордебалете, хоть и в «Кировском». А Наталья Михайловна отправила следом за мной гонцов, наказав им строго настрого доставить меня в Ленинград, пообещав мне сольную карьеру. Так решилась моя судьба. Я приехала, через некоторое время вышла замуж. Мне и моему первому мужу Сергею Федянину, тоже танцовщику, дали комнату в общежитии.
Вообще в моей жизни за меня всегда кто-то решает, наверное, Боженька или Ангел-хранитель. Даже в самые плохие моменты знаю, что меня кто-то неведомый подхватит и не даст упасть.
Много таких моментов было в жизни, когда приходилось падать?
Конечно. Особенно мне было плохо, когда я разошлась со своим вторым мужем – Саввой Ямщиковым. Очень я тогда переживала. Но знала, что справлюсь и с этим, верила в судьбу.
Раз уж речь зашла о мужьях, сложно было совмещать выступления, гастроли и семейную жизнь?
Балерины не созданы для семейной жизни. У меня было 4 брака, 2 из которых я выходила замуж за Савву Ямщикова, он был моим вторым и четвертым мужем.
У нас есть дочь Марфа, носит фамилию отца – Ямщикова, она пошла по его стопам, тоже искусствовед, живет в Москве.
Но ведь балеринам нельзя было иметь детей…
Конечно, тогда балерины и не рожали. Это профессия молодости. У ведущих балерин не было детей. Но так получилось. Пришлось даже отказаться от участия в конкурсе. Помню, полгода тогда рыдала. Но Савва очень хотел этого ребенка.
Когда Марфа родилась, ее воспитывала в Москве мама Саввы, а я вернулась в балет.
В каком году Вы перестали выступать и ушли из театра?
В 1989 году теперь уже прошлого века, мне тогда исполнился 41 год.
Не хотела быть старой балериной. Я ушла и с моим третьим мужем Леонидом Прохоровым, он прекрасный вокалист, создала свой театр, «Балетный театр Валентины Ганибаловой». Были поставлены несколько больших оригинальных спектаклей, такие как «Коппелия», «Пышка», «Прощание с Петербургом» Иоганна Штрауса и другие. Театр просуществовал более 10 лет. Это достаточно большой срок для девяностых годов.
Сейчас чем занимаетесь?
В память о Савве мы с моим постоянным директором и другом Леонидом Прохоровым организовали фестиваль «Радость открытия». Уже на протяжении шести лет мы проводим его в Пушкинских горах. На фестиваль приезжают участники из разных регионов. Мы открываем таланты – слушаем и смотрим драматические, музыкальные, танцевальные номера. Все эти юные участники настолько восхитительны и искренне, что это вселяет уверенность и надежду на будущее.
А музей Саввы Ямщикова?
Савва, художник-реставратор, был уникальным человеком.
Сложно перечислить все то, что он сделал для России. За сорок с лишним лет ему удалось возродить сотни произведений иконописи, уникальные собрания русских портретов XVIII—XIX вв. из различных музеев России, вернуть многие забытые имена замечательных художников. Похоронен он в Пушкинских горах. Поэтому и музей решили открыть именно там, недалеко от Святогорского Свято-Успенского монастыря. Все заботы, начиная с реставрации купленного им здания до создания музея, взял на себя основатель Фонда исторической фотографии имени Карла Буллы на Невском 54, большой друг мой и Саввы, Валентин Евгеньевич Эльбек.
О мечтах и планах, кстати, пандемия их нарушила – планы?
Конечно, нарушила, пришлось перенести на осень и фестиваль, и открытие музея. Хотя, возможно, это даже к лучшему – в Пушкинских Горах роскошная осень.
Главное, чтобы было здоровье, а планов очень много.
Я постоянно вижу перед собой горную вершину, на которую буду карабкаться, пока хватит сил.
Беседовала Ирина Малёнкина.