Гость журнала АВАНСЦЕНА священник-доминиканец римско-католической церкви Святой Екатерины в Санкт-Петербурге Юрий Дорогин.
О пути к Богу, о медицине (отец Юрий имеет медицинское образование), о путешествиях и о том, что всё будет хорошо, и состоялась наша беседа.
Юрий Дорогин духовный отец «Радио Мария» в России. Священник-доминиканец, рукоположен 28 июня 1998. На «Радио Мария» курирует духовную часть программы, является автором многочисленных программ в прямом эфире и записи. Несет пастырское служение в Санкт-Петербургском храме святой Екатерины Александрийской на Невском проспекте.
Отец Юрий, Вы из верующей семьи?
Бабушка была верующим человеком, католичкой. Она родом из Литвы, но почти всю жизнь прожила в Петербурге, здесь вышла замуж, здесь скончалась, на Большеохтинском кладбище погребена. В то время в Ленинграде был католический храм Божьей Матери Лурдской в Ковенском переулке – единственный не закрытый в годы советской власти. Бабушка туда ходила, несколько раз меня с собой брала. Сам я начал искать Бога, когда учился в ПТУ на столяра-паркетчика.
Это было советское время, откуда же Вы черпали информацию?
Из разной атеистической литературы: журнала «Наука и религия», «Настольная книга атеиста»… – другой не было. Господь так вёл, что этой литературы было достаточно, чтобы я пришёл к вере, задумался о монашестве. Уже потом, намного позже, о священстве.
Какой это был год?
Началось это в 1978-1979 годах и пришло к завершению в 1991 году, когда я уехал в Польшу учиться. Поскольку здесь у нас ничего не было, а в Рижскую семинарию поступить было довольно проблематично.
Католическая вера – потому что бабушка была католичкой?
С одной стороны – да, с другой стороны – это мой сознательный выбор под влиянием литературы, которую я читал.
Как уже сказал, я начал посещать храм в сознательном возрасте. Зайду, посмотрю, постою, ухожу. Православную церковь гораздо чаще. Жил тогда в Веселом Посёлке, на правом берегу Невы. Чтобы попасть в ПТУ, мне приходилось ездить через площадь Александра Невского, и я часто заходил в Лавру и в другие храмы, которые были открыты – Спасо-Преображенский собор, Никольский собор. Лавра для меня в какой-то степени родной храм, родное место. Хотя в то время лавры настоящей не было, конечно же, только храм.
Бывал на службах, по вечерам приходил, когда акафисты пелись, особенно Богородице. Церковно-славянский язык не настолько чужд, чтобы совсем ничего не понять. Постепенно всё-таки созревало желание принадлежать к Католической Церкви, потому что именно в ней я увидел единую Вселенскую Церковь. Уже когда я начал ходить на Ковенский, узнал, что там молятся на латыни и на польском, взял самоучитель польского языка и стал учить язык. Одна из прихожанок дала мне католические книжки, ещё дореволюционные, начала ХХ века, – молитвенники. А в 1989-1990 годах, когда случилась перестройка, православным и католикам прислали большую партию Библий из Сиэтла.
Потом была встреча с доминиканцем здесь в Петербурге, мы случайно познакомились в одной компании. Разговорились, он предложил контакты доминиканского ордена, дал почитать Конституцию, Устав. И я понял, что это мое, а всё, что я до этого планировал, –чепуха, выеденного яйца не стоит. Через два года после этого разговора я уехал в Польшу, там учился, вернулся домой. Рукоположил меня Владыка Кондрусевич в канун праздника Петра и Павла в 1998 году в нашем храме Святой Екатерины.
После этого я опять уехал в Польшу. Служил в Восточной Польше, в Ярославе, недалеко от Перемышля, затем в Мукачево, в Фастове, в Крыму, и вот вернулся в Санкт-Петербург.
Почему медицина случилась в Вашей жизни?
Наверное, потому что мама медиком была, вот и возник интерес. В институт мне не хотелось идти, потому что долго учиться, и я поступил в восьмое медучилище скорой помощи. Это уже после ПТУ и после армии случилось.
Мама одобрила Ваш выбор?
Высказалась категорически против. Но видя мое огромное желание, сказала: «Хочешь – иди». С мамой я всегда ощущал себя легко, она была очень понимающим человеком. Даже когда я уехал учиться в Польшу, оставив её одну. Перед её смертью я вернулся домой, получилось так, что мог быть с ней в последние месяцы её жизни.
Возвращаясь к медицине, работа на скорой заставляет переосмыслить многое в жизни, ведь так?
Переосмысливать на тот момент вроде ничего такого не надо было. Работа на скорой, конечно, мне многое дала. Медицина есть медицина. Причём, когда ещё учился, то подрабатывал на хирургии, на инфарктном отделении в разных больницах.
Конечно, сперва стресс был. Скорая помощь – это передовая, никогда не знал, на что едешь, оказывать помощь или… После окончания училища отработал 3 года, как раз тогда и уехал в Польшу.
Опыт работы медиком помог Вам в жизни?
Бывших медиков тоже не бывает. Если в это дело вошёл, всё равно с этим как-то связан в той или иной степени.
В чем схожесть между медицинской профессией и служителем церкви?
В медицине сталкиваешься, прежде всего, с плотскими болезнями, хотя и с душой тоже, когда встречаешься со смертью и страданием. Часто приезжаешь – там либо в твоём присутствии человек умирает, либо уже застаёшь умершего. Всё равно какое-то утешение родственникам нужно принести. В Церкви тоже и психология, и душевные, духовные проблемы – медицина, только с вмешательством Бога. Врачевание душ, как и в медицине.А в медицине невозможно обойтись только врачеванием тела. Там тоже всё связано с душой. Даже есть такое понятие – психосоматика, когда от психики зависят и плотские болезни. Ну и наоборот: плотские болезни влияют на психику человека, на душевное состояние. Поэтому врач должен этим заниматься, а не только резать или таблетки давать. Быть психологом, утешителем, помощником.
Отец Юрий, знаю, что Вы принимаете активное участие в общественной жизни города…
Когда я сюда приехал, мой тогдашний настоятель сосватал меня на Радио Мария. К тому времени у меня был небольшой опыт работы на приходском радио в Ялте.
С тех пор и подвизаюсь.
А через год после моего возвращения в Санкт-Петербург ко мне обратился наш владыка отец Павел. Сказал, что для Невского Благовеста (от авт.: международный фестиваль Христианского кино) нужен представитель Католической Церкви. И поручил мне это дело. С тех пор (с третьего фестиваля) я связан с Невским Благовестом как член оргкомитета от лица Католической Церкви.
Сколько конфессий представляют фестиваль?
Православная, армянская, лютеране (Церковь Ингрии и немцы) и католики. Фестиваль посвящен, прежде всего, социальной направленности. Служение этих христианских общин обществу, людям. Кроме того, туда попадают и игровые фильмы. Я тоже снимаю, непрофессионально, конечно. Парочка моих фильмов там были представлены.
О чем Ваши фильмы?
Был фильм «Святой Доминик, начало пути». Когда бываю за границей, всегда снимаю видовые…
Ваши работы оценили?
Профессионалы, по крайней мере, не ругали.
Если говорить про фестиваль, то это, действительно, очень важное дело. Христианских фестивалей практически нет не только в России, за границей тоже ничего подобного не происходит. А фильмы всегда очень хорошие, глубокие, интересные.
Отец Юрий, Вы сказали, что много ездили за границу, это служебные поездки?
Несколько раз бывал на встречах по линии Радио. А кроме того, у нас тоже есть каникулы – примерно месяц. Когда мама была жива, я приезжал к ней. После того как сюда перебрался, мог себе позволить поехать в какие-то другие страны, посмотреть, как люди живут, как молятся. Благо, мама со своей пенсии спонсировала. Она ветеран войны, ветеран труда, пенсия у неё была большая, ей столько было не надо, вот она мне и помогала. Два раза я был в пешем паломничестве в Сантьяго, правда, второй раз не удалось до конца пройти. Тоже очень хороший опыт, замечательный отпуск был тогда. Чаще получалось бывать в Италии, довелось познакомиться с Францией, с Чехией… В рамках этих каникул я снимал, и два фильма из серии «Каникулы паломника» были показаны на фестивале.
Какая из стран Вам больше нравится?
Мне нравится Италия и Испания. Испания, наверное, больше. Она более романтическая. Сарагоса, Толедо, Мадрид – даже названия городов очень красивые. Италия, конечно, тоже. Рим просто неподражаем. Например, площадь Святого Петра – это, действительно, центр Мира. Видишь столько разного народа – не обязательно католического, не обязательно верующего – такое всемирное единство. Это очень здорово!
Чувствуется в Вас любовь к путешествиям.
Да, я очень люблю путешествовать.
2020 год нарушил Ваши планы?
Увы, нарушил, как и планы многих людей. Границы-то закрыты.
Куда Вы собирались поехать?
Представители литовского общества попросили меня снять фильм о Чюрлёнисе (от авт.: Микалоюс Константинас Чюрлёнис – литовский художник). Планировал в Литву, в Польшу, в Германию поехать – в те места, где Чюрлёнис жил, работал, учился. Увы, ничего из этого не вышло. Для фильма нужен материал, а его собрать было негде, всё нарушилось. Зато побывал в Крыму – в Ялте, где служил раньше. Повидался с теми, кого помню, кто меня помнит. К тому же Крым – это очень красиво.
В Санкт-Петербурге какие любимые места? Получается гулять?
Получается, конечно. Каждый день гуляю по Невскому проспекту, через Исаакиевскую площадь, когда иду на радио… В целом Петербург весь прекрасен. Наверное, больше всего люблю Дворцовый, Троицкий мосты, люблю смотреть на Неву, на Стрелку, на Эрмитаж, на Петропавловку…
Когда сравниваю с разными европейскими городами, которые видел, то, конечно, наш город ни в чем им не уступает. Он гораздо красивее!
Отец Юрий, возвращаясь к беседе об общественной деятельности, о чём Вы рассказываете на радио?
Мы затрагиваем разные темы, прежде всего духовные, политику не обсуждаем вообще – принцип Радио Мария. Периодически есть дискуссионные программы. Был целый цикл, когда встречались с православным священником и обсуждали моменты, которые нас не то чтобы разделяют, но отличают. Например, исхождение Святого духа, Непорочное Зачатие Пресвятой Богородицы, главенство Папы и так далее. Это не был спор – кто правее; мы просто говорили, почему мы так верим. Ещё есть исторические, культурные, детские, музыкальные программы, новости, конечно. Транслируем богослужение православное, католическое: утренние молитвы, вечерние молитвы, литургию, в частности из Владимирского собора, с которым много лет уже сотрудничаем, с отцом Владимиром Сорокиным. Оттуда каждый день ведутся трансляции.
Радио некоммерческое?
Оно существует за счет пожертвований наших слушателей. Нам также помогают из Италии, как из международного центра. Радио Мария – это семья, и её редакции есть в разных странах.
Отец Юрий, сейчас много говорится про однополые браки, как к этому относится Католическая Церковь?
Однополые – это не может быть названо браком ни в коем случае. Конечно, отрицательно. Это и лично мое мнение, и мнение Католической Церкви. Брак – это союз между мужчиной и женщиной, так Господь установил. Всё остальное – это не брак, это какие-то другие союзы. Светские власти могут делать всё, что хотят в этом отношении, поскольку они неверующие, принципами христианской морали не пользуются. Но Церковь этого не одобряет и не поощряет. Никто венчать такие союзы не собирается.
Вам разрешено иметь семью?
Я монах. У меня монашеская семья – мои братья и сестры.
Не пожалели, что ушли в католичество?
Вообще-то я крещен в католичестве, хоть и не воспитан. И ни о том, что я католик, ни о том, что я монашествующий, ни разу не пожалел. Наоборот, с каждым днём утверждаюсь и благодарю Господа за то, что он меня так призвал.
Отец Юрий, с чего начинается Ваш день?
С молитвы. Мы собираемся утром в храме на молитву, без пяти восемь.
День во сколько у Вас заканчивается?
Очень по-разному. Примерно в половине второго обычно ложусь спать.
Время что-то почитать есть?
И почитать, и пописать.
Что пишите?
Я занимаюсь переводами, писать не люблю. Переводы чаще всего с польского.
Невозможно обойти стороной тему короновируса. Можете охарактеризовать то, что происходит сейчас и откуда всё это?
Всем известно, что пошло из Китая. Сейчас там всё спокойно, потому что китайцы очень дисциплинированные в отличие от нас. Нам говорят – делайте одно, а мы делаем другое. Нам говорят: «Носите маски». А мы в ответ: «Мне это всё не надо, меня это не коснётся».
Считаете, маска поможет?
В какой-то степени, несомненно. Она, естественно, не является панацеей от всех бед – это не противогаз, не противочумный костюм. Я ношу маску в общественных местах и не понимаю тех людей, которые говорят, что это всё бесполезно. Чистить зубы по утрам тоже бесполезно, потом испачкаются. Но ведь мы это делаем, понимаем, что нужно. В баню ходим, душ принимаем. Это тоже не панацея от всех бед, но, тем не менее, какая-то гигиена должна быть.
Карантин – это не политика, не всемирный заговор?
Чей заговор? Болеют, умирают все – независимо от статуса и страны проживания. Принято валить всё на Штаты, но посмотрите, какая там ситуация с этим коронавирусом, со смертями.
Это наказание свыше с позиции Церкви?
Церковь не привыкла говорить так радикально, потому что у нас нет прямых доказательств. Это последствия первородного греха как такового, через который в мир вошли болезни, страдания, смерть. Плюс, конечно же, наши грехи, наша безалаберность, наши попытки влезть туда, куда не нужно, например, изобрести оружие массового поражения. Конечно, это тоже приводит к каким-то последствиям. Наша человеческая деятельность, влияющая на экологию, тоже здесь имеет значение. Но сказать, что это событие – кара Божья, напрямую причинно-следственную связь провести – это было бы слишком опрометчиво.
Без Божьей воли ничего не происходит в этом Мире. Но есть ещё множество вторичных причин, которыми Господь тоже пользуется, попуская какие-то вещи. Наше спасение, тоже свершилось при участии фарисеев и Иуды. Это было в планы Божьи вписано, но это и свободная воля действия Иуды, фарисеев, всех других, самого Иисуса Христа. То же самое здесь. Господь всё знает, планы у Него есть, но Он не перечёркивает нашу свободу. Мы действуем, мы выбираем. Соответственно, я решаю – надеть мне маску или нет. Привиться мне или не привиться, изобрести эту вакцину или не изобретать её вообще, не браться за это. Поэтому всё это комплекс. Вычленить прямую зависимость только пророки могут, которым дано свыше. Как это было в Ветхом Завете, пророки говорили: «Если не покаетесь, Иерусалим будет разрушен, вы будете уведены в плен». Не только коронавирус, было уже много разных напастей. Тот же самый СПИД и прочие болячки. И в истории, и в недавнем прошлом наше отношение к жизни, к экологии, к самим себе, к нравственности – это всё влияет на то, что происходит в этом Мире. Я считаю, что, прежде всего, в настоящее время большая проблема не с коронавирусом, а с этой самой нравственностью человечества. Я это называю помутнением разума, как и сотню лет назад при революции, когда люди друг друга ненавидели, убивали.
То же самое сейчас: выдают белое за чёрное, чёрное за белое, множество неправдивой информации распространяется. В частности – теории заговора, сеется паника. Это, на мой взгляд, большая проблема. Когда мы теряем разум, поддаемся каким-то манипуляциям со стороны тех же самых СМИ, а СМИ тоже кем-то финансируются. Очень важно, чтобы мы не переставали думать и анализировать, не теряли здравый рассудок. Тогда всё будет нормально. А учёные уже разработали вакцину от коронавируса, разработают ещё более действенную, только на это нужно время. Ещё не конец света. Ещё немножко подождем.
Для Католической Церкви, лично для Вас 2020 год каким был?
Тяжёлым. Я не пользуюсь понятиями хороший, плохой. Говорим – погода хорошая, плохая. Она нам нравится или не нравится, нам удобно или неудобно. В фильме «Служебный роман» есть чудесная песня – «У природы нет плохой погоды, каждая погода благодать…». Лучше пусть такая, чем вообще никакой не будет. Бытие лучше небытия. Это философская максима.
Любой период, любой год, день – благодатный. Он может быть трудным, лёгким, может быть радостным, грустным, но он не может быть плохим, потому что, если нам это дано Богом, оно всегда хорошо. Другой вопрос, что эту благость, это добро нужно распознать. Мы это часто делаем постфактум. Может быть, долгие годы спустя, когда вспоминаем, мы понимаем: вот то было хорошо, потому что сейчас из того выросло вот это. А если бы я тогда поступил по-другому, этого бы не случилось. Оно было, я не распознал, поэтому сейчас я переживаю последствия, которые мне не нравятся. Но не из-за того, что был день такой или год такой, а потому что я так необдуманно поступил или, наоборот, специально так сделал.
Мы, верующие, знаем: всё служит верующему ко благу, как говорит апостол Павел. Всё, что Господь нам попускает, посылает, всё это для нашего спасения. Оно трудно, но в этих трудностях тоже много добра совершается. Сколько из этой коронавирусной ситуации выросло жертвенности человеческой.
Но и открылось какое-то малодушие, меркантильность людей, завистливость, то, что не проявились бы в обычное время. Можно распознать, условно, кто друг – кто враг, у кого что за душой. Такие трудные ситуации выявляют, кто есть кто. Кто чем дышит, кто чем живет, у кого какие ценности, кто на что способен. В трудные моменты мы очень часто понимаем, на что мы способны, на какие подвиги, жертвы, на какие прекрасные дела… Или, наоборот, на какие подлости мы тоже можем быть способны.
Поэтому Господь нам посылает такие моменты, чтобы мы могли возрасти в чем-то хорошем.
Отец Юрий, чего Вы ждете от 2021 года?
То, что Господь даст, то и будет. Конечно, надеюсь на лучшее: что эпидемия прекратится, что в Мире будет спокойнее, что не будет никакой новой войны, что здоровье будет, что радостно будет. Это естественно для каждого человека – надеяться на лучшее. А там – что получится. Понятно, что совсем легко не будет, глядя на то, что сейчас происходит. Понятно, что с боем курантов, как в сказке «Золушка», тыква не превратилась в карету. Назвать сегодняшнюю ситуацию каретой, чем-то прекрасным, добрым не получается, видя все эти настроения в обществе, все эти наши проблемы.
Но что будет в 2021 году, зависит от нас, от людей. От того, как мы будем действовать, чем жить, на что надеяться. Будем творить добро – будет хорошо, будем творить зло – будет плохо.
Беседовала
Ирина Малёнкина
Фото автора