Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить…
Так природа захотела.
Почему – не наше дело,
Для чего – не нам судить…
Булат Окуджава
Сегодня в гостях у АВАНСЦЕНЫ прозаик, драматург, либреттист, председатель Гильдии драматургов России и Санкт-Петербурга Юрий Ломовцев.
Юрий Олегович, каковы функции и задачи Гильдии драматургов?
Основная задача нашей общественной организации – добиться того, чтобы современная пьеса попадала в репертуар российских театров. К сожалению, ситуация очень тяжёлая в этом смысле. Если в советское время была определённая разнарядка и современная пьеса занимала лидирующее место в репертуаре любого театра, то сегодня таких правил не существует. Сегодня на первом месте классика и зарубежная пьеса. Зарубежные пьесы – это, как правило, апробированные комедии, которые уже прошли на Бродвее, например, и имели успех. Иногда это интересные пьесы, а иногда – очень низкого уровня. Какой-то подножный корм. А современная российская пьеса театры мало интересует отчасти еще и потому, что авторам надо платить, с авторами надо договариваться, а это сплошные неудобства. И вот мы оказываемся на обочине процесса.
Почему Вы решили, что нужна российская Гильдия?
Петербургская Гильдия драматургов существует с 2011 года. Конечно, наш город масштабный, конечно, мы культурная столица, но мы хотели, чтоб объединились драматурги всей страны, потому как профессия наша штучная и драматургов не так уж и много. Идея создать Гильдию драматургов России исходила от нас, петербуржцев. И мы сразу договорились, что принимать в Гильдию, кстати, по примеру других стран, где такие организации существуют, будем не только драматургов, но и людей театра: завлитов, режиссёров, одним словом, всех, кто заинтересован и будет способствовать развитию отечественной драматургии.
Что может сделать Гильдия для того, чтобы современная пьеса попала в театр?
Публиковать пьесы, проводить читки, обсуждения, предлагать от имени Гильдии пьесы в театры. Мы придумали такую форму представления пьесы, как «Драмачай». Суть её в том, что авторская или актёрская читка пьесы проходит за чашкой чая с сушками и пирожками, что очень оживляет зрительский интерес. На «Драмачай» зрители охотнее приходят, чем на обычную читку. В Петербурге мы в течение пяти лет проводили фестиваль современной пьесы. Последний провели даже без всякого финансирования.
Что-то получилось?
Получились неплохие эскизы спектаклей, которые публика воспринимала «на ура».
А что за публика приходила?
Любителя театра. Сами драматурги и их друзья. И надо сказать, мы неплохо проводили время. Но, увы, это мало способствовало решению нашей основной задачи: продвижению пьес в театры. На наши эскиз-спектакли мы приглашали режиссёров, завлитов, директоров театров, словом, тех, от кого зависит судьба пьесы в театре. Но эти единичные случаи, когда кто-то приходил, можно пересчитать по пальцам. Поэтому мы решили несколько изменить тактику. Теперь мы стараемся работать с литературными частями театров непосредственно, придумываем совместные проекты. Хороший инструмент, который позволяет привлечь внимание к современным авторам, – это драматургический конкурс. Гильдия драматургов России провела уже несколько таких конкурсов, причем соорганизаторами этих конкурсов выступали театры, такие как Кировский и Великолукский драматические театры, Театр куклы и актера «Скоморох» в Томске, московский театр «Особняк». Круг будет расширяться. Только что завершился конкурс «Золотой мост», который мы провели совместно с театром из Владивостока. В некоторых случаях мы ставим условие: пьеса, которая победит, должна быть театром поставлена.
То есть не всё так и плохо?
Не всё. И мы не теряем оптимизма. В состав гильдии входят завлиты и театральные деятели, которые хоть сами и не драматурги, но заинтересованы в продвижении драматургии. Это очень важно для нас. Очень важно, чтобы жизнь кипела, всё время что-то происходило. Многие наши драматурги пишут ещё стихи и прозу. Их книги издаются. Мы проводим презентации книг, организуем творческие встречи, вечера, знакомим с их творчеством. Скоро в Махачкале будет проходить Фестиваль «Волшебный мир театра кукол стран БРИКС». Гильдия драматургов примет в нём участие. Мы проведем конкурс сказочных пьес для театра кукол, будут организованы мастер-классы для молодых драматургов Дагестана.
Что такое журнал «Драмтеатр»?
Журнал основала и выпускает Гильдия драматургов России. Там мы в первую очередь собираемся публиковать пьесы, которые победили в наших конкурсах. Будут и другие материалы посвящённые драматургии и театру. Хотелось бы, чтобы в журнале появлялись профессиональные разборы пьес. В первом номере, который вышел в конце января, представлены победители конкурса комедий «Смех сквозь слёзы», конкурса «Золотой мост», о котором я уже говорил, и конкурса инсценировок по произведениям Чехова.
Ваш журнал печатное издание или электронное?
Это интернет-издание. Оно на хорошей платформе. Нам помогает интернет-портал «Реальная Россия». Верстаем мы сами, а они размещают на своём ресурсе. По запросу журнал можно получить и в напечатанном виде.
Как Вы относитесь к современному прочтению классики режиссёрами?
Неоднозначно. Иногда смотришь спектакль и видишь, что это на уровне школьной художественной самодеятельности. Скучно, хотя и текс на месте, и никаких искажений и новаций. Я попадал на спектакли по классике, где вообще невозможно было бы хоть что-то понять, если не знать произведения. Но есть и хорошие примеры. Скажем, давнишний спектакль московского театра «Около дома Станиславского» «Нужна трагическая актриса» режиссёра Юрия Погребничко. Это по пьесе Островского «Лес». Там настолько хорошо был передан дух пьесы, что спектакль трогал до слёз. А ведь с текстом режиссёр в этом спектакле обошёлся очень вольно. Интересно, как бы к этому отнёсся сам Алексей Николаевич Островский? Увы, не спросишь. А вот у современного автора по закону обязаны спросить.
Юрий Олегович, есть сейчас звёзды в современной драматургии?
Наверное, есть. У нас звёзд, по моему представлению, назначают. Например, назначил кто-то звездой Ярославу Пулинович. А я не могу понять, почему ставят её пьесу «Апрель». Не лучшая пьеса про блокаду. Или вот супер раскрученная Ася Волошина пишет очередную «Антигону», переделывает «Оптимистическую трагедию» Вишневского. Зачем? Бутусов ставит в МХТ спектакль «Человек из рыбы»… Что ж, счастливого им совместного плавания!
Они не состоят в Гильдии?
Кто? Волошина? Пулинович? Нет. Эти сами с усами. И вообще есть категория людей, которые в нашей гильдии никогда не будут состоять, потому что им от всего нужна мгновенная отдача. Они ничего просто так не делают. И ничего не делают для других. Им надо вступить и сразу что-то получить, съесть это и пойти дальше, чтобы снова что-то получить и быстро слопать.
Вырыпаев?
Что Вырыпаев? Если брать этих прославленных «Пьяных» – конъюнктурная пьеса, явно рассчитанная не на нас, а на Запад. Видимо, её и ставили для выезда «туда»? Ещё у него есть пьеса «UFO». Монологи тех, кто якобы имел контакт с внеземной цивилизацией. Ну, это он просто кому-то голову хочет задурить. У Вырыпаева много всего понаписано, я не всё знаю. Сейчас ведь пьесой можно назвать что угодно. Я соберу три инструкции к бытовым приборам, одну будет читать Маша, другую – Паша, третью – баба Галя. Читать будут по очереди по одной строчке, и это будет называться пьесой.
Начинал Вырыпаев с переделки пьесы Рощина «Валентин и Валентина». Наверное, с ремейка начинать хорошо. Он же режиссёр, вот с ремейка и начал. Я считаю, что это всё маргинальное направление, которое пытаются сделать мейнстримом.
А Сигарев?
Вася талантливый. У него есть дар подражания, имитации. Он форму хорошо чувствует. Сигарев – мастер инсценировки. А пьес давно не пишет, если я не ошибаюсь. Он теперь кинорежиссёр. Если бы сейчас появилась новая пьеса Сигарева, я бы с интересом прочёл.
Что обязательно будет в Вашей пьесе и чего не будет точно?
Точно не будет сквернословия. Я считаю, что без этого можно обойтись. Нужны очень веские основания, чтобы обсценную лексику использовать в пьесе. И есть ли такие основания вообще? Не будет физиологии. Я не скажу, что должны быть какие-то запретные темы. Мы взрослые люди, и знаем, что детей не в капусте находят. Вы хотите ещё раз нам об этом напомнить? Зачем? Мой учитель Юлиу Филиппович Эдлис говорил, что как бы ни сложилась наша жизнь, мы должны помнить, что занимаемся высоким и благородным делом. Вот это правило моей жизни. Если то, что я пишу, под это определение подходит – значит верно. Всё-таки у искусства есть определённое предназначение, и оно существует не только для того, чтобы развлекать, но ещё немножко возвышать. Если многие поколения до нас ставили именно такие задачи, почему сегодня надо от этого отказываться?
Самая большая потеря 2020 года для Вас?
На грани закрытия журнал «Современная драматургия». Изменилось финансирование, и теперь у них нет средств, чтобы выпустить первый номер: даже корректору нечем заплатить. Если журнал закроется, это будет большой культурной трагедией. Журнал выходит с 1982 года, он единственный в своем роде. Сложились определённые традиции, сложился круг своих авторов, я, кстати, среди них. Журнал не перестаёт открывать новые имена. Это очень серьёзный уровень. Такой журнал нам необходим! И это трагическое событие в культурной жизни осталось почти незамеченным. Никто об этом не протрубил …
Как Вы считаете, 2020 привнёс какие-то перемены в нашу жизнь?
В 2020 году многие поняли, что жизнь человеческая не вечна. И что какие-то вещи не надо откладывать надолго, а надо делать сейчас. Я считаю, что наша жизнь не могла и не должна была сильно измениться! Разве какая-то мелкая зараза, какой-то корявый вирус может повлиять на культурный процесс? Ну что же, мы совсем без стержня что ли?
Но согласитесь, что театры здорово адаптировались. У БДТ, например, появилось целое направление «БДТ Digital». У Александринки открылась «Другая сцена», где тоже было показано много всего: и спектакли, и программы онлайн. И другие театры, в общем-то, не отставали.
Знаете, я, наверно, скажу кощунственную для Вас вещь. Когда узнал, что будут закрываться театры, про некоторые я подумал: лучше бы они и не открывались больше! Перечислять не стану…
В связи с этим Вам вопрос. Есть ли у Вас любимый театр и любимый спектакль?
Среди профессиональных – нет. Был БДТ имени Горького. Я начал туда ходить ещё будучи школьником. Первый раз знаменитых «Мещан» посмотрел, учась в шестом классе. Потом еще несколько раз пересматривал в разном возрасте. Можно сказать, что я вырос на БДТ Товстоногова, Ленсовета Владимирова, ТЮЗе Корогодского. А последнее время я очень редко стал ходить в театр, потому что всё время обломы происходят. Идёшь за чудом, а получаешь чашку прокисшего киселя. И получается, что зря только время потратил.
Многие люди театра считают, что если б драматурги не писали что-то мелкотемное или супермодное, а писали только тогда, когда не могут не писать, появилась бы настоящая пьеса. Можете прокомментировать?
Всегда были люди, которым трудно давалось литературное мастерство, и люди, которые с лёгкостью графоманили. Я думаю, мы просто не должны забывать то, что говорили друг другу при встрече члены объединения «Серапионовы братья» сто лет назад: «Здравствуй, друг! Писать очень трудно». Да, такой был у них девиз. С материалом нужно работать так, чтобы было преодоление. Когда легко, у меня сразу сомнения возникают.
Легко писаться не может?
Нет. Ну, что-то может на вдохновении проскочить. Вообще драматургия – это самый древний и самый сложный литературный жанр, потому что это искусство композиции. Здесь нужно видеть не часть, а сразу целое. И представлять место каждой сцены в этом целом. И как вот эта конкретная реплика отзовется потом, через три картины. В пьесе всё должно переплетаться. Тогда это действительно интересно ставить, тогда появляется второй план.
Вы позволяете режиссёрам исправлять Ваши пьесы?
Позволяю. Но прошу делать это, посоветовавшись со мной и объяснив мне – зачем. Зачем? – это всегда главный вопрос.
А бывали случаи, когда вы сидите на премьере и понимаете, что из вашей пьесы сделали чёрте что?
Первая моя премьера была в Минске в 1999 году, в театре Янки Купалы. Пьеса «Пирамида Хеопса». Я смотрел спектакль и понимал, что я что-то другое себе представлял, когда писал пьесу. Но потом, когда ещё несколько раз посмотрел спектакль, я понял, что они просто подвиг совершили. Пьеса была сложная, и поставить её было очень непросто, а они справились. Теперь я считаю, что это образцовый спектакль. У автора всегда сначала возникает отторжение. Это нормально. Пьеса ведь как ребёнок. И вдруг ты смотришь, а твое дитя чем-то раскрасили, во что-то нарядили. И тебе в первый момент хочется крикнуть: «Что вы делаете?!» А потом понимаешь, что это всё красиво и очень даже уместно.